Груздева Е. Н. От царской «кунст-каморы» до современной Кунсткамеры (по документам СПФ АРАН)
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 12-03-00290
От царской «кунст-каморы» до современной Кунсткамеры
(по документам СПФ АРАН)
Первый естественноисторический музей в России возник благодаря Петру I и его увлечению «куриозами». Из заграничной поездки 1697-1698 гг. молодой царь привез коллекцию «раритетов», которую называл на немецкий манер «кунст-камора» (кабинет редкостей).
Публичные кунсткамеры в Европе на рубеже XVII-XVIII вв. были уже широко распространены и являлись не только собраниями редкостей, но также служили учебным и научным целям, так как при них обычно работали анатомические театры, опытные лаборатории по зоологии, ботанике, физике, химии и проч. наукам. Посетители имели возможность и осматривать экспонаты и присутствовать при научных экспериментах. Кунсткамеры давали современникам представление об окружающем мире, способствовали распространению естественнонаучных знаний.
В 1714 г. Петр I перевез из Москвы в новую столицу все приобретенные к тому времени «куриозы» и поручил смотрение за ними лейб-медику Р. Арескину. Именно этот год принято считать основанием музея Кунсткамеры. Русский царь стремился вывести свою державу на европейский уровень и по примеру передовых стран намеревался свои личные библиотеку и коллекцию диковинок сделал открытыми, доступными для всех желающих.
За годы второй поездки по Европе (1716-1717 гг.) он приобрел множество редкостей для пополнения музея: коллекцию анатомических и зоологических препаратов Ф. Рюиша, зоологическое собрание А. Себы, редкие минералы, монеты, чучела диковинных заморских животных и проч. Для размещения разраставшихся «кунст-каморы» и библиотеки было решено строить особое здание на Васильевском острове на берегу Невы. Проект просторного каменного трехэтажного здания был создан в 1717 г. и, по-видимому, одобрен самим Петром I, тогда же начались и строительные работы (см. илл. 1).
Временно, до завершения строительства, царские коллекции разместили в Кикиных палатах - роскошном каменном здании, недавно отстроенном одним из сподвижников царя. Изображений здания того времени не сохранилось, но известно, что его часто посещали и сам Петр I, и его гости. Для привлечения в музей широкого зрителя использовались разные способы: курьезность экспонатов, занимательность композиций, демонстрация живых «монстров» и даже бесплатное угощение для пришедших. Описания первого музея можно найти в мемуарах начала XVIII в. (например, см. описание Берхгольца).
Между тем строительство здания на Васильевском острове затягивалось. Причинами были хроническое безденежье, «нерадение» исполнителей, просчеты архитекторов (см. илл. 2). Петр I так и не увидел здание завершенным. Но концепция естественнонаучного музея, возможно, была разработана при его участии (см. илл. 3).
Планировка музея и библиотеки проста и элегантна: башню занимали анатомический театр, глобус-гигант и астрономическая обсерватория, симметричные боковые крылья здания в части, примыкавшей к башне, предназначались для библиотеки и выставочных залов музея, а дальние от башни их концы были разбиты на небольшие помещения для использования под научные кабинеты (см. илл. 4).
После создания в России Академии наук (1725) императрица Екатерина I повелела передать новому учреждению все коллекции и книги Петра Великого, а также и недостроенное здание музея. После принятия этого решения строительные работы пытались оживить, но быстро завершить все недоделки оказалось невозможно.
Перемещение экспонатов и книг на Васильевский остров началось в 1726 г., торжественное открытие библиотеки и музея состоялось 25 ноября 1728 г., хотя к этому времени строительство здания было далеко не окончено: основные работы завершились только к 1734 г., а отделочные велись вплоть до 1739 г. Итог многолетней работы - создание первого музейно-научного комплекса - Академия наук увековечила, подготовив роскошное подарочное издание «Палаты Санктпетербургской Императорской Академии наук Библиотеки и Кунсткамеры, которых представлены планы, фасады и профили». (СПб., 1741). Гравюры, иллюстрирующие книгу, запечатлели внешний вид и интерьеры Кунсткамеры. Можно видеть, что все оформление музея выдержано в едином стиле, выполненные по специальному заказу шкафы и витрины были лаконичны по своему решению и не отвлекали внимание зрителя от музейных предметов.
Структуру музея в 1730-1740-е гг. составляли: 1) натур-камера (самый большой отдел), включавшая анатомические, зоологические, ботанические, минералогические коллекции и экспонаты; 2) физический кабинет - собрание научных приборов (измерительных, оптических, астрономических), в которое входил и Большой Готторпский глобус. Многие приборы использовались для постановки и демонстрации научных опытов; 3) мюнц-кабинет - собрание монет и медалей; 4) Императорский кабинет - мемориальный музей Петра Великого, включавший «восковую персону» императора и предметы, принадлежавшие ему или связанные с его личностью; 5) собственно кунсткамера - «искусством сделанные вещи», «артефакты», «куриозы» и проч. рукотворные предметы, среди которых имелись ювелирные изделия, произведения искусства, бытовые и культовые предметы разных стран и народов.
Экспозиции создавались не по случайному принципу, а по определенной системе (см. илл. 5 и илл. 6). Систематизацией руководили ученые Академии наук, под их руководством создавались первые описания и каталоги коллекций, делались зарисовки экспонатов. На основе музейных собраний проводились научные исследования, писались статьи по анатомии, зоологии, физике, археологии и проч. наукам.
Собрания Кунсткамеры постоянно пополнялись: из разных уголков страны поступали отдельные экспонаты (в соответствии с царскими указами о присылке в столицу всяческих «куриозов» и древностей), принимались и целые коллекции в качестве дарения, наследства (как, например, коллекция Я. Брюса) или конфискованные государством, организовывались и покупки предметов в России или за границей. На протяжении XVIII-XIX вв. Академия наук снарядила несколько десятков научных экспедиций для изучения отдаленных районов России или других стран, и каждая из них обогащала музей новыми экспонатами (см. илл. 7).
Целенаправленная работа по сбору и систематизации коллекций способствовала тому, что в 1740-е гг. Кунсткамера по богатству и научной ценности экспонатов не уступала крупнейшим естественнонаучным собраниям Европы.
В 1747 г. здание Кунсткамеры пострадало от сильного пожара. Огонь был замечен ночью, он быстро охватил третий и частично второй этажи здания, поэтому почти полностью погибли сибирские и китайские коллекции, сгорели физические приборы и инструменты, обсерватория, Готторпский глобус, значительно пострадала библиотека, в меньшей степени - зоологические и анатомические коллекции, находившиеся на первом этаже, и Императорский кабинет, эвакуированный в первую очередь. На спасенных предметах остались следы огня и воды. Собранию музея был нанесен значительный урон. Сильно пострадало и здание, от которого остались только стены.
Все, что удалось спасти, Академия наук разместила в арендованном доме дворян Демидовых, стоявшем на противоположной стороне Стрелки Васильевского острова, - трехэтажном каменном здании (см. илл. 8). Для того чтобы восполнить утраченные ценности потребовалось много лет: над созданием новых музейных коллекций трудились мастера-инструментальщики, художники, ученые, участники экспедиций, ботаники и зоологи, этнографы и геологи, по мере возможности помогали представители разных слоев общества из разных городов и областей Российской империи и других стран.
«Погорелые палаты» долго стояли заколоченными: решался вопрос о целесообразности ремонта здания (см. илл. 9) и в начале 1750-х гг. началась его реконструкция. Основные работы были выполнены архитектором С. И. Чевакинским, который внес и ряд изменений в облик здания (см. илл. 10).
Подгоняемые просьбами Демидовых освободить арендованный дом, музей и библиотека в 1760-е гг. начали перевозить свое имущество в здание Кунсткамеры, хотя, как и в 1720-е гг. ремонт еще продолжался на всех этажах. В 1766 г. переезд был завершен.
Размещение экспонатов (с учетом их постоянного пополнения) осуществлялось под руководством крупных ученых, назначенных Академией наук смотрителями отделов: анатома Вольфа, ботаника Гмелина и натуралиста Палласа (СПФ АРАН. Ф. 3. Оп. 1. Д. 307. Л. 90-90об.). Расположение отделов оставалось в основном прежним, но их наполнение было преимущественно новым. Поступавшие экспонаты регистрировались и вливались в музейное собрание. Приток их был настолько велик, что уже в 1770-е гг. Кунсткамера начала ощущать недостаток помещений для размещения своих фондов. Тогда же был подготовлен новый каталог-путеводитель И. Бакмейстера (1776; на русском яз. - 1779). Описание академического «кабинета редкостей» свидетельствует, что Кунсткамера к 1770-м гг. вновь стала владельцем одной из богатейших европейских коллекций.
В последней четверти XVIII в. вырабатываются новые способы оформления экспозиции. В 1780-е гг. для лучшей демонстрации этнографической одежды начинают использоваться манекены - фигуры людей, которым со временем стали придавать соответствующие этнические черты, составлять из них бытовые и проч. композиции. В музейную практику постепенно входили также макеты и модели. Кунсткамера приобретает популярность среди горожан: растет число желающих обозреть ее залы. Через полвека после реконструкции С. Чевакинского потребовались новые реставрационно-строительные работы, чтобы поддержать стареющее здание. Их осуществил архитектор Академии наук Д. Е. Филиппов (о нем см. справку). К середине 1830-х гг. Кунсткамера утратила сохранявшиеся в течение ста лет барочные наружные крыльца, их заменили появившиеся на фасаде скромные двери (см. илл. 11).
География поступавших в конце XVIII - начале XIX в. экспонатов и коллекций значительно расширилась, охватив не только Европу и Азию, но также Австралию, Индонезию, Северную и Южную Америку. Комплексный подход академических экспедиций к знакомству с изучаемой территорией обеспечивал пополнение и естественнонаучных и этнографических коллекций. Им скоро стало тесно в музейном крыле и начались перемещения экспозиций и целых отделов в поисках оптимального размещения в пределах здания. В этот процесс была вовлечена и библиотека, занимавшая восточное крыло: в ее служебных кабинетах первого этажа разместились Азиатский и Египетский кабинеты, а в центральной части большого зала были расставлены витрины с минералогическими коллекциями. Однако вопрос о необходимости дополнительных помещений для хранения и экспонирования музейных фондов ставился все острее. Коллекции требовали повседневного ухода и своевременной реставрации, которую могли обеспечить только квалифицированные специалисты. Внутри отделов все заметнее становилось выделение нескольких самостоятельных направлений для дальнейшего развития коллекций. Была очевидна необходимость серьезных реформ.
Первым из состава Кунсткамеры в 1818 г. выделился востоковедческий отдел - Восточный кабинет, получивший название «Азиатский музей» (СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 1-1818. Д. 16. Л. 817об.-819об.), в 1825 г. возник Египетский кабинет (просуществовал в Кунсткамере недолго, но о нем напоминает сохранившаяся в комнатах стилизованная роспись стен). В те же годы завершается разбор гербарной коллекции и закладывается основа для существования самостоятельного Ботанического отдела, который получил в свое распоряжение две комнаты на втором этаже восточного крыла.
В 1826-1831 гг. велось строительство каменного флигеля позади здания Конференции Академии наук (проект И. Ф. Лукини при участии Д. Е. Филиппова). В результате обсуждения вопроса о дальнейшей судьбе и размещении музейных коллекций было решено перевести естественноисторические собрания в новый флигель (см. илл. 12). После перемещения в 1835 г. зоологических, ботанических и минералогических отделов (вскоре преобразованных в самостоятельные музеи) в здании Кунсткамеры остались Азиатский, Египетский музеи, этнографические коллекции и мемориальный Императорский кабинет (последний в 1840 г. был передан в Эрмитаж).
Вопреки ожиданиям проблема тесноты помещений в Кунсткамере не была разрешена: перемещенные из кладовых в выставочные залы экспонаты быстро заняли всю площадь, а поступавшим новым коллекциям опять не было места. Организация музейного пространства тоже вызывала критику специалистов: здание не отапливалось, плохо проветривалось, экспонаты страдали от холода, сырости и пыли. В 1860-е гг. была проведена важная реконструкция больших залов 2-го и 3-го этажей: были демонтированы колонны, поддерживающие обходные галереи, и заменены фигурными кронштейнами, что позволило увеличить выставочную площадь залов.
В середине XIX в. в музее начинается накопление предметов, ранее не считавшихся научными, но теперь вызывавших интерес ученых: это археологические и антропологические материалы, как ископаемые, так и современные. Со всей страны стекались в Кунсткамеру находки, обнаруженные при земляных работах и имевшие разный возраст. Отделы археологии и антропологии (последний трансформировался из анатомического кабинета) быстро росли. В 1878 г. было принято решение о создании на основе собраний Кунсткамеры нового музея, который объединял бы все данные о происхождении человека, его развитии, жизни и деятельности, - «Музея антропологи и этнографии» (СПФ АРАН. Ф. 2. Оп. 1-1878. Д. 6. Л. 7об.-8).
В начале 1880-х гг. в Таможенном переулке вплотную к зданию Кунсткамеры было решено строить двухэтажный каменный флигель для размещения фондов академической библиотеки, как и музей задыхавшейся от тесноты. В 1884 г. началось строительство по проекту архитектора Р. Р. Марфельда (о нем см. справку), но в готовом здании библиотека помещений не получила: 1-й этаж был отдан книжному складу, а на 2-м развернул свою экспозицию Музей антропологии и этнографии (см. илл. 13). Старались максимально использовать полученные площади и заполнили их так, что «залы музея не только вдоль стен, но и поперек заставлены шкафами и витринами, между которыми остаются сравнительно лишь неширокие проходы, не дающие большого кругозора» (СПФ АРАН. Ф. 1. Оп. 1а. Д. 137. Л. 45). Такая скученность весьма ценных (и в научном и в денежном смысле) предметов даже препятствовала открытию музейных залов для посетителей.
Обогащение коллекций в конце XIX - начале ХХ в. было настолько стремительным (за 1894-1914 гг. количество предметов коллекций увеличилось более чем в пять раз и превысило цифру 100 тыс.), что руководство МАЭ вновь и вновь было вынуждено просить дополнительные помещения для музея: в 1899 г. ему были выделены 7 комнат в главном здании Академии наук, в 1901 г. - отданы два зала в 1-м этаже флигеля Кунсткамеры, в 1902 г. - еще пять рабочих комнат во флигеле главного здания Академии.
В 1909 г. возникла идея устроить в Петербурге музей Петра I. Решили, что базой его должен стать Музей этнографии, начало которому положили царские коллекции и который с 1903 г. носил имя Петра Великого. Из Эрмитажа в Кунсткамеру возвратились «восковая персона» и царские мемориальные вещи. В Городскую Думу тогда поступило предложение, инициируемое директором МАЭ В. В. Радловым, создать специальный Петровский музей, в который собрать соответствующие экспонаты из академических и городских музеев, а подходящим местом для развертывания экспозиции назывался дворец Бирона на набережной Малой Невы (СПФ АРАН. Ф. 142. Оп. 1 (до 1918). Д. 42). Однако этот проект не получил одобрения. Тогда архитектору Академии наук А. В. Друкеру (о нем см. справку) было поручено специально для Музея надстроить над флигелем в Таможенном переулке третий этаж (см. илл. 14).
Первые десятилетия ХХ века ознаменовались расширением коллекций музея и ростом интереса к ним со стороны зрителей. Музей был открыт 3 дня в неделю с 11 до 15 час., широко практиковалось групповое посещение, в музее работали экскурсоводы, проводились учебные занятия со школьниками и студентами вузов.
Значительным событием в жизни МАЭ стал переезд Библиотеки Академии наук в собственное здание (осуществлявшийся в 1922-1924 гг.) и передача музею всего здания Кунсткамеры (общая площадь музея сразу увеличилась в 2,5 раза). Специальная комиссия, возглавляемая архитектором-реставратором Е. И. Катониным (о нем см. справку), определила объем необходимой реставрации и наблюдала за строительными работами (см. илл. 15). К 200-летию Академии наук, отмечавшемуся в 1925 г., были подготовлены новые выставки (см. илл. 16). В конце 1920-х гг. Императорский кабинет Петра Великого, все еще сохранявшийся в музее, было решено упразднить. Его экспонаты перераспределили между Библиотекой (ей отошли все книги), Комиссией по истории знаний (получившей предметы науки и техники), Историко-бытовым отделом Русского музея (бытовые предметы и одежда) и Антропологическим отделом МАЭ (ему достались зубоврачебные инструменты, зубы и т. п.).
К началу 1930-х гг. МАЭ стал единственным музеем России, объединяющим и демонстрирующим материалы по культуре и истории народов мира, археологии и антропологии. Он был и крупнейшим научным центром, в котором работали исследователи разных специальностей, лаборатории по изучению и сохранности экспонатов. В 1933 г. на базе Музея был создан академический Институт. В музейные экспозиции 1930-х гг. наравне со ставшими традиционными макетами и муляжами включались фотографии, карты, таблицы, диаграммы (см. илл. 17).
Еще один ремонт здание МАЭ пережило в 1938 г. Никаких работ, значительно изменивших бы облик здания, не производилось, кроме окраски стен в голубовато-зеленый - «елизаветинский» - цвет, сменивший традиционную охру. Тогда же были высказаны предложения по реконструкции сгоревшей в 1747 г. башни Кунсткамеры. Осуществить замысел удалось только во второй половине 1940-х гг. Возглавил эту работу архитектор Р. И. Каплан-Ингель (о нем см. справку), разработавший проект (см. илл. 18).
В послевоенные годы в структуре МАЭ был создан еще один музей - Музей М. В. Ломоносова, открывшийся в 1949 г. в башне Кунсткамеры. Его экспозиции рассказывают о жизни и научной работе великого русского ученого, а также об истории отечественной науки (см. илл. 19).
Легко узнаваемый силуэт Кунсткамеры - этого старейшего академического здания - в ХХ веке стал одним из символов Российской академии наук.
Использованная литература:
- Материалы для истории академических учреждений за 1889-1914 гг. Ч. 1. Пг., 1917.
- Липман А. И. Петровская Кунсткамера: Архитектурно-исторический очерк. М.; Л., 1945.
- Материалы к истории Академии наук СССР (1917-1947) / Под ред. С. И. Вавилова. М.; Л., 1950.
- Станюкович Т. В. Кунсткамера Петербургской академии наук. М.; Л., 1953.
- История Академии наук СССР: В 3 т. / АН СССР; ИИЕТ. М.; Л., 1958-1964. Т. 1-2.
- Станюкович Т. В. Музей антропологии и этнографии за 250 лет // 50 лет Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого / Институт этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР; отв. ред. Л.П. Потапов. М.; Л.: Наука, 1964. (Сборник Музея антропологии и этнографии; т. 22). С. 5-150.
- Копелевич Ю. Х. Основание Петербургской академии наук. Д., 1977.
- Стецкевич Е. С. Р. И. Каплан-Ингель и послевоенная реставрация здания Кунсткамеры: 1945-1949 // Кунсткамера: Этнографические тетради. Вып. 8-9. СПб., 1995. С. 127-136.
- Карпеев Э. П., Шафрановская Т. К. Кунсткамера. СПб., 1996.
- Моисеева Т. М. Петровская Кунсткамера в контексте западноевропейских музеев XVI-XVIII вв. // 285 лет Петербургской Кунсткамере: Материалы итоговой научной конференции МАЭ РАН, посвященной 285-летию Кунсткамеры. СПб., 2000. (Сборник МАЭ; т. 48). С. 24-34.
- Петрова О. Ю. Барельефный портрет Петра I и Кабинет Петра I // Радловский сборник Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2011 году. СПб., 2012. С. 232-237.
К списку книг